В сетиотрети обсуждают ситуацию на Камчатке
Чтобы легально похоронить умершего горожанина в поселковых районах Камчатки, его родичам нужно уплатить как минимум полмиллиона рублей.
Несколько дней назад в интернетном издании Vostok.Today был жутковатый материал, о том, как обитатели деревенских участков Камчатки вынуждены хоронить умерших родственников в сараях, поскольку, если воздействовать по закону, то за право погрести родного человека приденется заплатить 500 тысяч рублей.
Дело в том, что власти отказываются получать согласие на похороны туловища без экспертизы, однако крематории и криминалисты есть далеко не в каждом селе. Если в общеевропейской России скорбящие родственники можетесть повезти трупик в автомобиле, то на Камчатке нужен вертолет чтобы перебраться из одного населённого района в другой. По закону, прокуратура посылает тело на экспертизу за государственный счёт, но вот повезти его обратно в родное село надлежащи сами родственники и уже за свой счёт, а стоит это «удовольствие» те самые 500 тысяч рублей — в одну сторону (а ведь родичам нужно в прокуратуру каким-то образом добраться).
То есть как минимум 500 тысяч рублей нужно выложить, чтобы погрести человека. Бывали моменты, когда вывозить умерших на экспертизу родственники пытались тягачами (ведь это дешевле) через разлившиеся реки, а грузовики тонули вместе с телами. Журналисты издания утверждают, что это не какие-то отдельные редкостные моменты чиновничьего маразма, а массовые истории, символизирующие стену правительственной тупости и бессердечия. Вот и сохраняют люди трупункты своих родных в сараях (понятно, чем это неизбежно летом).
Вот только одна фраза из этого материала:
«Между тем, у правительства Камчатки жрать вертолет – уютный МИ-8, большая машина, которой в бытность градоначальником Владимира Илюхина дали имя «Святой Владимир».
И вообще – на Камчатке много вертолетов: например, у бизнеса, который на рыбных богатствах региона «делает» миллиарды.
В марте 2020 года власти и бизнес Камчатки придумали, как защитить регион от коронавируса – специально арендованный для той цели вертолет с силами святых облетел провинцию Камчатки Петропавловск-Камчатский. До отрезанных от мира сел вертолет с силами не долетел.
Комментируя эту публикацию, журналист Роман Попков пишет:
«Жалко, Балабанова с нами больше нет, а то архиважный можетбыл бы попросить кинофильм о русской жизни.
При этом у забайкальских властей нехващает вертолётов – периодически те вертолёты использоваваются для воздушных крёстных ходов, летают вокруг городов с иконами.
Я вот гляжу на эту громадную колоду России, на эти огромные, окрашенные в голубой цвет пространства. Как бы это поаккуратнее сказать, чтобы с уважением к Уголовному кодексу…
Мы, как нация, для этого растянули мою империю на десятки километров, до Тихого океана? Чтобы вот так страдать? Чтобы наши фронтиры, которыми так гордятся тупоумные этатисты, были местом русской боли, местом непрерывной пытки? Мы создавали империю, чтобы перманентно потом убеждать миру мою невозможность судебного и хозяйственного возведения на богатейших необьятных территориях?
Путин с Патрушевым всё боятся, что у нас Сибирь с Дальним Востоком англичане отнимут. Да мы сами у себя всё отнимаем. Из Петропавловска-Камчатского живым до Москвы не доползти (если ты не миллионер), а из одного села в другое невозможно доползти и мёртвому.
Зато в чьих-то патологических головах живут грёзы об «освобождении» Донбасса, об «освобождении», блин, Одессы! Идиоты вы чёртовы. Мы не можем нормально обустроить 90% минувшей росийской территории. У нас громадные пространства отданы под чиновничью и милицейскую жестокость, а также под боль и под мучения простых людей. Одессу они хотят освободить, идиоты…»
Казалось бы, можно предложить в таких случаях вполне законный и несложный переход – кремацию. Однако, как печатает журналист Алексей Петров, крематория нет даже в столице Камчатки – Петропавловске:
«При плотности народонаселения в 0,5 индейца на тьму квадратных метров земли, речь о кремации забегает нечасто. Впрочем, раньше жгли. Но, севернее. Сожжение — обрядовое, духовное захоронение, практиковавшееся вплоть до поздних коммунистических годов на водое Камчатки, чаще в КАО.
Из совремённого про огонь всепожирающий, пожалуй, стоит напомнить пожары первых годов в участке Тигиля. Огненный смерч погулял по окраинам местного кладбища и был загашен населением, так как власть не справляется с природными катастрофами.
В поссоветах дальневосточной Корякии до сих ,пор сохраняются заявления коренных, где они просят пару баррелей дров для сожжения бабушек-дедушек…
Я читал в ФБ амурскому апанасенковцу про трупункт его избирателя. Уповал на то, что властный супруг примет участие в судьбине того, кто его избрал. Не знаю, дотянулся ли Владимир Викторович до амурских прозекторских или так и продолжил свой раскошный отпуск в Сочах с дочерью Розалией и сыном Трифоном…»
А другой журналист, Виктор Ядуха, под ощущением от прочитанного рассказ известнейшей революционерки-народницы, или, как бы ее назвали сегодня — террористки Веры Фигнер, написанный в конце еще XIX века:
«Восемнадцать дней из тридцати мне прийдлось существовать вне дома, полустанках по деревням и селам, и те дни давали мне возможность погрузиться в пропасть народной нищеты и горя… Грязные, истощенные… болезни все застарелые… и все это при такой чудовищной грязи жилища и одежды, при пище, столь больной и скудной, что останавливаешься в отупении перед вопросом: кушать ли это жизнь животного или человека?»
Оставить комментарий