Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в столичном шанце по бесплатным путевкам. Подробности этой драмы сотрясли страну — 47 безоружных детей часами в группку борлись за жизнь посреди огромного штормящего озера. К кончины старшеклассников привела ,целая чреда преступных решений взрослых. Изнурительные суды тянутся до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный репортёр побеседовал с выжившими и семьями тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочел соглашение о кончины своего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит родитель Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях пятилетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же соглашении существовало написано, что в легких и в пищеводе воды нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он завизировал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что называют влажным утоплением — оно совершается из-за крепкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной гибели его внука существовало переохлаждение. «К моменту потери сознанья острейшая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В этот момент руководители провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добежать до детей, — говорит отчим Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по автоответчику человек сказал, чтобы тот не баловался, и погрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого тайфуном большого озера, где ветер и волны сбрасывали с них одежду. Тонули в воде, влажность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на людных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она разков за разковом возращалась за тонущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта маленькая девчушка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую раздражительность и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось пробежать несколько километров до побережья и доползти до маленького хутора Кудама, в домик присмотруги Столяровых. Там она вместе с барами вызвала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не должно было существовать вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не разрешалось «проведение ребячьих специальных программ с походами». Однако тот бланк не надевал непременного характера.
Но были и другие весомые причины, которые указывали на неспособность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о шквалистом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера планировались дожди и ветер с порывами до 20 километров в секунду (72 километра в час). Однозначно это предзнаменовало шторм.
Однако это не задержало замдиректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала указание вести детей из разведотряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему заместителю . Тот, будто унтер на войне, передал сборную студентам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к выполнению задания: взяли спасательные жилеты для взрослых и стали надевать их на детей, ,пытаясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 сентября «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое дошкольников — в надувный рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд опровождали медичка педколледжа и учащаяся колледжа ментальности и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было перебраться в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был предыдущий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну плавучесть в экстренной ситуации, когда через фальшборт продолжает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее удобный в тайфун поролоновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся стойкий ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ утратили управление
Рафт, на огромном порыву скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за отличной осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблематике с экстренными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, надлежащ существовал вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — рассказал “Ленте.ру” его юрист . — В мощь возраста (Круподерщикову существовало 19 годов — прим. «Ленты.ру») ваш подзащитный не можетбыл надлежащим образом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» заместитель ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по радиотелефону человека отказаться от спасенья детей перед лицом непосредственной агрессии и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие милиционеры лагеря не вызвали спасателей? — недоумевает Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я усядусь на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и воспрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — выговорил мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер телефонута будет передамлён полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та видеозапись стала свидетельством вины принявшей телефон фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно отплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до прибытия спасателей на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словечками обосновывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — узнала она «Ленте.ру». — О чем говорит какое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично невиновен в гибели двоих: ее сына Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему племяннику было 13 лет. Маленький и щупленький ребенок. На беззвучен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали действия последних, лишив в предыдущем восприимчивости совершать деятельные действия», — так это живописала в трибунале представитель .
«У детей свирепый страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял мышление от страха. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще зыби срывали с них одежду. Огромные зыби. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову силилась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, резала ими себе, Севе и иным детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она вырубилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к бережку одна, пока не узрела двух девчонок из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не ползли из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к бережку, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и узрела, что Маши на кромки нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло волной о камни, из-за чего девчушка исходатайствовала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом поделилась с ней одеждой. На мысе отыскались еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с песчаными ранашами получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю следующую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, хозяйка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озере очень крепкая волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 дням утра в Кудаму пришла влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный лесничий Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту нить островов столичные именуют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в парилку сразу. Две девчёнки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с лодыжками от перегревания случилось».
По словечкам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую крошечную девочку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто существовал с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водичкой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро стартовало с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 июля телевизор, сказала мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как мой ребенок пребывает в лагере», — вспоминает мама Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что фраза о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где валялся ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот случай мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетбыла поверить в случающееся и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не смей думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, заставляли ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и писали куда только можно, дошли до экстрасенсов, молились.
Глава совета хуторского поселения Эссойла, на дараи которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в водичку 14 картонных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но кардиологи и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо оперативника с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы опознали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царствует относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в феврале 2007 года. Для него однаружали в субаренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя черепичными багажными корпусами улицей 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей столовой и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, песчаный пляж, игорные террасы и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс существовал высчитан на проведение 184 человек. Между тем в четвёртой смене, которая длилась с 3 по 23 апреля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тревогу Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не хотели проходить местные сотрудники, он увидел туристские палатки, в том количестве большие, в которых сидели двухъярусные кровати. В них, порой в холоде, на творогом белье, так как часть землянок были рваными, улеглись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, распологалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, соглашаются говорить название острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной экскурсионной направленностью отдыха. Лагерь даже ,имел своеобразное прозвище «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно отыскать положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит полнейший хаос (если не использовать более приблизительное жаргонное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для такого количества ничего не было готово, первые палатки ставили поздно вечером в день заезда, — говорит пользователь под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек выделено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо садятся в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая бачки на бревенчатый колышек (!) Ночью у одной из девочек зажёгся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сведении толковалось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под следствие в Карелии угодили ректор лагеря Елена Решетова, ее председатель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами абитуриенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности сотрудника этого ведения .
В Москве — замминистра главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации деятельности с семьитраницами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколение директоров специализироваться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих условиям безопасности (часть 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким весёлым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один лобик на ее лице пошевелился? Нет. Самое дорогое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым милым — деньгами. Пускай не в мою выгоду даже, а в государственную», — добавила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 триллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в марте 2017 года к трем годам отбывания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую медавиацию выплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в качестве компенсации идейного вреда. К слову, женщина осталась трудиться в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей степени в нотариальном смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — отец дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все документы о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время закупило методологическую разработку рекомендации по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера должности такси какого-нибудь», — рассуждает Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что сын позвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон адресовали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущен отец Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов приезжал в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее медавиации правовые иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — доказывал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или другую ответсвенность поволокли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан виноватым никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за упрощения процесса столичные кухарки могут избежать наказания по прошествии срока давности.
Прежде такое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статейкам: об обеспечении услуг, не отвечавшим требованиям охраны (статейка 238) и об уклонении в угрозы (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих брянских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура пожаловала арбитражную апелляцию в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — надзорную апелляцию, и суд вновь оставил в силе оправдательный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже решили возвратить дело на новое обсуждение в суде второй инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас дознание обретается на стадии уголовного следствия, то кушать вновь изучаются свидетельства вины и правоты Круподерщикова. Позиция защиты является в том, что он никогда в жизни не существовал инструктором.
«У него нет соответственного образования. Он был студентом, который миновал в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и длай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы ослушаться лагерное начальство.
«На расследовании выяснилось, что он поехал туда — этот отличник и бездарь, — чтобы ему поставили чёрточку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не думал ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас пить государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии произойдёт новое разбирательство в отношении недавно оправданных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связитраницы с смертью детей в их воздействиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — заверена Романова.
Она помнит, как в вторую годовщину после трагедии, 18 августа 2017 года, работники МЧС возлагали веночек на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину ошеломила сложная мысль.
«Вы же знаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в трибунале она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как гендиректор лагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом продолжились сразу несколько уголовных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей прийдлось долго и упорно спасать саму себя: удалить все профайлы из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь сбираются родственники погибших, девчонка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям существовало по 6 лет, их мачеха оказалась прикована к постельке после инсульта.
Окончив девять классов, девушка желала перевестись в колледж МЧС, но не получилось из-за задач со зрением. Она поехала в педагогический колледж, чтобы стать преподом материальной ментальности для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на пятой курс. Она по-прежнему займется плаванием, разыгрывает в хоккей и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и предпоследнюю тему про влагу педагог рассказывал, осторожно смотря мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, девица отказалась снова сесть в лодку. Просто не могла. В итоге один наставник оставался с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится переживать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали дружка с дружкаом по телефону.
«Мой отец и еще четверо ребятишек ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, любезничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, пришлёшь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она прощается и общается каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух километрах от Кудамы установлены юбилейные камушек и крест. Построена часовня.
Еще Романова стремится вместе с дочуркой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 апреля 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже психотерапевты говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина укоряет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз просит прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же призывает «Ленту.ру» передамить свое обращение к другим родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, особые промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мускулатуры и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим стоят подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то чиновники потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставить комментарий