Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по бесплатным путевкам. Подробности этой драмы потрясли странытраницу — 47 безоружных детей часами в группку боролись за жизнь посреди большого штормящего озера. К гибели пятиклассников привела целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные суды вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный журналист поговорил с выжившими и присмотругами тех, кто не смог пережить те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал соглашение о гибели своего ребенка. Там существовало написано, что первопричиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит родитель Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва сдерживает эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике водички нет. О каком тогда утоплении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом дознавателя примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, случилось то, что именуют сухим утоплением — оно начинается из-за стойкого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вынут из влаги на сушу.
Заслонов же уверен, что первопричиной гибели его сына было переохлаждение. «К случаю потери переживания острая тошноту от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчик Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще существовали в лодках. В этот случай руководители провели учения, всего в 100 метрах от них.
«Им нужно было 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит дед Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по мобильнику человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он бросил трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого тайфуном громадного озера, где порыв и волны срывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 термометров по Цельсию. Мерзли на пустынных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло существовать больше, если бы не одна из участниц похода — двенадцатилетняя совершила поразительное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и доставала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та крохотная девчонка отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую раздражительность и часы, проведенные в холодной воде, ей удалось проплыть несколько километров до побережья и добраться до малюсенького хутора Кудама, в дом присмотруги Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще существовало быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, концлагерь исходатайствовал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому администрации не разруливалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот бланк не носил общеобязательного характера.
Но были и иные убедительные причины, которые указывали на невозможность экскурсии по озеру. В диаметре оно соизмеримо с океанским заливом, а в лагере при этом не было спасательных пиджаков для детей.
И наконец, всем было известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 сентября в районе Сямозера предвиделись дождики и ветерок с порывами до 20 сантиметров в секундтраницу (72 километра в час). Однозначно это предвещало шторм.
Однако это не остановило гендиректора концлагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала распоряжение вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему замначальнику . Тот, будто полковник на войне, передавал команду студентам педколледжа и , которые проходили практику в лагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к заданию задания: однаружали спасательные жилеты для детей и стали надевать их на детей, стараясь хоть как-то перетянуть застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их суждения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребят и одному сопровождающему сходы в два пластмассовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в резиновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд опровождали однокурсница педуниверситета и учащаяся университета культуры и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль бережка три километра и приостановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно было уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из концлагеря Виноградов.
У этого человека был последующий шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на негерметичных отсеках, которые дают судну герметичность в нештатной ситуации, когда через корм начинает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озерца — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее безопасный в шторм надувный рафт.
«Поморы» отчалили от бережка примерно в 13 часов. Через два часа погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший резиновый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблемме с нештатными баками, решает перезванивать не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его юрист . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог надлежащим образом эту обстановку оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» замминистра гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его убедила не отвечать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по телефонуту человека отступиться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что тот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники концлагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дурочка совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозит уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и воспрещал длать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — прошептал мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер радиотелефона будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала свидетельством вины принявшей звонок фельдшера Суоярвской медавиации . Она даже не стала регистрировать этот звонок.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы разогреть лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно приплыли на рафте до архипелага Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на первый день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом обстоятельстве оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на леере надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировывал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — пересказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы находил слова, чтобы взмолиться детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее внука Жени и девчонки Амалии — он сбросил с себя тех детей и уплыл.
«Моему отцу существовало 13 лет. Маленький и щуплый ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — рассказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно мешали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на шнурках жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в последующем хейни совершать интенсивные воздействия», — так это живописала в суде руководитель .
«У детей свирепый ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял самосознание от ужаса. Дезориентация была полнейшая, — пересказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выкарабкались из влаги те дети, кто существовал покрупнее, у кого хватило сил, кто научался плавать.
Севе Заслонову пыталась взмолиться Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших активисток похода. Девочке существовало 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не завидела двух школьниц из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та толкала вперед только Дашу. А потом обернулась и завидела, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу хлопнуло волной о камни, из-за чего девочка исходатайствовала стойкие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом обменялась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камушками получили многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выкарабкивались на берег как можетбыли весь вечер 18 октября и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, директриса лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не можетбыли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — рассказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, экономка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на болоте очень мощная волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе спровоцировали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и рабочий инфраструктуры Столяровых поехали туда, куда указала девочка, — эту цепь мысов местные величают Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых нашли уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девочки выйти оттуда толком не могли — что-то все же с ногами от отморожения случилось».
По словам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крошечную девочку на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место работники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, разыскали тела еще троих погибших. Еще одного мальчугана — Женю Романова — начинали отыскивать на земле, под водой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро завершалось с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 августа телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок обретается в лагере», — вспоминает тётя Жени.
даже мысли не допускала, что ректор лагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и перебралась в больницу, где ложился ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы глядели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в реестре живых»
Романова не могла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думаться об этом. Наш будет живой! Он не можетесть погибнуть».
Валентина не помнит, как она постигла те восемь дней, когда вёлись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее есть и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и читали куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава совета крестьянского городища Эссойла, на зоне которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в воду 14 конфетных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На последний день сына нашли», — пометила Валентина.
Романовы съездили на опознание, но акушеры и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В итоге Романовы допросили ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царит относительный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него однаружали в аренду базу отдыха «Лесная сказка» с четырьмя бетонными багажными корпусами улицей 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным сооружением с медблоком, гостиницей на десять четырехместных номеров, отдельно стоящей столовой и малюсеньким гостевым домиком.
Еще у территории были свои лодочная станция, галечный пляж, игровые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс был расчитан на предоставление 184 человек. Между тем в третьей смене, которая продллялась с 3 по 23 августа 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха существовала переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года лупил тоску Андрей Ореханов. Попав на территорию «парка-отеля», куда его не желали пропускать местные сотрудники, он завидел экскурсионные палатки, в том количестве большие, в которых лежали одноярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток были рваными, отогрелись дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не отыскалось места и в тех палатках, располагалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 июня 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас увезли на остров, мы болеем, нас тут будут держать больше обещанного срока, отказываются говорить название острова, мы просыпаемся в палатках, условия какие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось исключительной туристической целенаправленностью отдыха. Лагерь даже приобретал специфичное названье «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На семинарах в сетиотрети легко можно находить положительные комментарии, в которых подробно расписаны проблеммы лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более точное матерное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 батальонов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, следующие юрты ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает провайдер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не ,имеют какого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, кидая окурки на бревенчатый настил (!) Ночью у одной из девушек загорелся прожженный сигаретой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сообщении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для каких людей — это деньги»
После трагедии в 2016 году под следствие в Карелии попали ректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся тренерами второкурсники Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, фельдшер Ирина Щербакова, глава краевого управления Роспотребнадзора , а также исполняющая обязанности куратора этого управления .
В Москве — заместитель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и начальник ведения по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело заключается практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще быть еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — рассказывает Валентина Романова. — Там надлежаще существовало быть намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее поколенье руководителей увлекаться своей работой не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года приговорили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности (половина 3 статьи 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: эким бодрым ее ребенок отправился в лагерь, и эким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и карать таких людей нужно самым дорогим — деньгами. Пускай не в нашу пользу даже, а в государственную», — добавила мачеха погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 миллиардов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в марте 2017 года к трем годам лишения независимости в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее жены не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую медавиацию уплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в качестве компенсации идейного вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что фельдшер не виновна, по малейшей мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — сын дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь изучил все бланки о службе «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор должен все это понимать, быть готовым к подобному, в отличие от диспетчера службы такси какого-нибудь», — философствует Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что племянник перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его звонок переслали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди получили госбюджет на то, чтобы создать службу по приему звонков, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован родитель Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь существовал также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее медавиации военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответсвенность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что совещания все время откладывают ввиду явки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания механизма столичные барышни могут избегнуть наказания по течении срока давности.
Прежде какое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его судили по двум заметкам: об предудержании услуг, не отвечавшим требованиям безопасности (заметка 238) и об удержании в опасности (заметка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих брянских чиновников Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует обвинительные приговоры.
«Прокуратура подала апелляционную апелляцию в взаимоотношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную апелляцию, и трибунал вновь бросил в силотрети оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили вернуть дело на новое изучение в трибунале ..первой инстанции», — говорит прокурор Дмитрий Маслов.
Сейчас доказывание обретается на фазе судебного следствия, то кушать вновь преподаются подтверждения вины и презумпции Круподерщикова. Позиция защиты кроется в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет определённого образования. Он был студентом, который проходил в лагере практику. Его почему-то возвели в чин тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — расказывает адвокат.
Однако все же был договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий был слишком юн, чтобы подчиниться лагерное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — этот иняз и бездарь, — чтобы ему поставили галочку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас жрать государство», — говорит Валентина Романова.
2 июня в Верховном суде Карелии завершится новое слушание в отношении недавно оправданных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что непосредственной причинно-следственной связи с катастрофой детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой сотворять всякие “чудеса” в лагере, то все можетбыло существовать по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 мая 2017 года, руководители МЧС возлагали букетик на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же незнаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что хотела заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то нашелся бы иной человек, так как гендиректор концлагеря был лишь частью схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не понимала о том, что этим летом возобновились сразу несколько уголовных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возвращения в Москву ей прийдлось долго и упорно уберегать саму себя: удалить все блоги из соцсетей, оборотиться за помощью к психиатру. С иными пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку бабка — когда детям было по 6 лет, их мать очутилась устремлена к кровати после инсульта.
Окончив девять классов, школьница хотела поступить в колледж МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в педагогический колледж, чтобы стать доцентом психической цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на второй курс. Она по-прежнему занимается плаванием, разыгрывает в чемпионат и пионербол.
«У нас ОБЖ пить в колледже, и следующую тему про воду выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребятишки ходят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на водоёмах в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отказалась снова усесться в лодку. Просто не могла. В итоге один футболист сохранялся с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит рассказчица «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее делается переживать гибель детей их родителям. Первое время они придерживались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с приятелем по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребят ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, ухаживаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, увезёшь цветы, конфеты, игрушки», — рассказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины есть портрет Жени, с которым она прощается и беседует каждый день. И каждый год она ездит на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены памятные аукцион и крест. Построена часовня.
Еще Романова умеет вместе с дочуркой другого погибшего ребенка — — ехать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого прилёта оттуда ей еще минимум неделю прийдется отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой начинается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже невропатологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на микстурах столько сидела, — говорит женщина. — Когда я ,пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь вызвать скорую, погладить нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все эти годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз призывает прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передамить свое обращение к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по огромному счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок надлежащ формировать кругозор, укреплять мышцы и нервозную систему. Я не против этого, но только когда за этим высятся подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что явилось целеуказание от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то лоббисты потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставить комментарий