Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители обвиняют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 апреля 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном лагере по льготным путевкам. Подробности этой драмы потрясли странытраницу — 47 беззащитных детей часами в группку боролись за жизнь посреди большого штормящего озера. К кончины первоклассников привела целая череда преступных решений взрослых. Изнурительные трибуналы протягиваются до сих пор. Накануне годовщины происшествий на Сямозере специальный репортёр побеседовал с выжившими и присмотругами тех, кто не смог перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о смертитраницы вашего ребенка. Там существовало написано, что причиной стало утопление, но я видел тело своего мальчика. Я видел, что на его лице застыла улыбка, — говорит отец Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях четырёхлетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же заключении существовало написано, что в легких и в кишечнике водички нет. О каком тогда отравлении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом оперативника примерно через полмесяца после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал добавочную экспертизу. В ней было сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют влажным утоплением — оно случается из-за слабого спазма в горле. В таком случае человек может погибнуть уже после того, как его вытащат из воды на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его племянника было переохлаждение. «К этапу потери осознания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно этот мальчишка Сева — единственный, кто сумел позвонить в службетраницу «112», причем когда все еще были в лодках. В этот момент руководители провели учения, всего в 100 километрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит брат Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по радиотелефону человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В итоге полсотни детей почти на сутки существовали фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого штормом огромного озера, где ветер и авиавойны срывали с них одежду. Тонули в воде, кислотность которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из участниц похода — четырнадцатилетняя совершила чудовищное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом та крохотная школьница отправилась за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую раздражительность и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело проплыть несколько километров до побережья и добраться до невысокого выселка Кудама, в дом семьитраницы Столяровых. Там она вместе с хозяевами вызвала МЧС и помогала столичным жителям спасать детей до визита специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было быть вообще. Как утверждало в суде гособвинение, лагерь принесал санитарно-эпидемиологическое заключение , согласно которому мэрии не разрешалось «проведение ребячьих специализированных программ с походами». Однако этот протокол не надевал обязательного характера.
Но были и иные экспертные причины, которые указывали на неспособность пробежки по озеру. В диаметре оно несравнимо с океанским заливом, а в лагере при этом не существовало спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем было известно о девятибалльном предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 июля в районе Сямозера планировались дожди и порыв с порывами до 20 метров в минуту (72 километра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не остановило ректора лагеря Елену Решетову. На месте событий ее не было, она отдала предписание вести детей из отряда «Поморы», перезвонив из Москвы своему председателю . Тот, будто сержант на войне, передал сборную второкурсникам педколледжа и , которые пролетали практику в лагере в качестве курсантов по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, приступили к исполнению задания: однаружали спасательные комбинезоны для дошкольников и стали надевать их на детей, силясь хоть как-то перепоясать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их убеждения никто не спрашивал. 17 июля «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать девчат и одному сопровождающему оползни в два пенопластовых каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова батальон сопровождали медичка педколледжа и учащаяся колледжа культуры и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и остановились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало уехать в Петрозаводск, сменял прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека был предпоследний шанс задержать поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на мелкодисперсных отсеках, которые дают судну плавучесть в нештатной ситуации, когда через борт начинает попадать вода.
Но Виноградов разрешает новеллы детей вглубь озера — к мысу Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал садиться в каноэ без экстренных баков, а предпочел наиболее опасный в шторм поролоновый рафт.
«Поморы» причалили от бережка примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся мощный ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветру скорее напоминавший каучуковый матрас, стало быстро переносить ветром, пока он совсем не спрятался из виду. Каноэ из-за хорошей осадки шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда ошибочных постановлений не закончилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из лодок и знавший о проблеме с экстренными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил ситуацию, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — пересказал “Ленте.ру” его юрист . — В силотреть возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог надлежащим смыслом эту ситуацию оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что имел в виду под «справимся сами» заместитель гендиректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не прибегать в МЧС Решетова, которой он перезвонил с рафта.
Только непонятно, как можно вразумить по автоответчику человека отступиться от спасенья детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно соглашаться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов изучил дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни иные работники лагеря не вызвали спасателей? — удивляется Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей угрожает уголовка. Откуда взялось такое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не спровоцировать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не звонил спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номерок радиотелефона будет передамлён полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и та запись стала свидетельством вины принявшей звоночек фельдшера Суоярвской клиники . Она даже не стала зарегистрировывать этот звоночек.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать лодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до мыса Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия водолазов на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на плаву надолго, придерживаясь за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в льдистой воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, экими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы отыскал слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в гибели двоих: ее внука Жени и девочки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и смуглый ребенок. На нем был жилет 56 размера, — узнала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно препятствовали детям плыть к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально затянули застежки на ремнях жилетов, надетых на детей, чем фактически сковали воздействия последних, лишив в последующем сверхспособности совершать деятельные воздействия», — так это живописала в суде представитель .
«У детей полудикий ужас был: они кричали, плакали. Кто-то из девочек потерял переживание от ужаса. Дезориентация существовала полнейшая, — говорит «Ленте.ру» Романова. — А еще волны орвали с них одежду. Огромные волны. Детей потом находили полуголыми»
По словам Романовой, выползли из воды те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто умел плавать.
Севе Заслонову пыталась помочь Ксюша Родионова. Она была одной из самых младших участниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и явилась в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не узрела двух девочек из отряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за огромных жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда оставалось около 500 километров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что отплывёт сама, и та подталкивала вперед только Дашу. А потом окончилась и узрела, что Маши на кромки нет — остался только ее жилет.
Уже на берегу Ксюшу садануло волной о камни, из-за чего девочка получила мощные травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом обменялась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же доплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными аукционами принесали многие дети, для некоторых они существовали уже посмертными. Юля Король вытащила из воды нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечер 18 апреля и всю первую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне позвонила Решетова, надзирательница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группа на связь не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, соседка расположенной на бережку Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерке очень стойкая волна. Она не знает, перезванивала ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму явилась влажная и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный гренадер Андрей Севериков и работник базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они перевезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых покарай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — припоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в баньку сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с ногами от переохлаждения случилось».
По словечкам Натальи, семнадцатилетний тренер нес самую крохотную школьницу на себе, так как она совсем не можетбыла двигаться.
Дорофеев и Севериков нашли тела десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место сотрудники МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного мальчика — Женю Романова — продолжали отыскивать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро заканчивалось с того, что я замеряла погоду в Карелии. Я понимала о девятибалльном предупреждении, и когда младшая дочь, посмотрев днём 19 апреля телевизор, промолвила мне: “Мама, там драма на озере”, — я ответила, чтобы она подумала головой и успокоилась, так как мой ребенок пребывает в лагере», — вспоминает бабушка Жени.
даже мысли не допускала, что гендиректор концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после штормового предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то мимолётной группе туристов, и поехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в тот этап мне перезвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в формуляре живых»
Романова не можетбыла поверить в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думаться об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она перечувствовала те восемь дней, когда осуществлялись поиски Жени. Друзья и близкие нон-стоп дежурили у них в квартире, вынуждали ее пить и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с супругом звонили и сочиняли куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава комитета деревенского городища Эссойла, на территории которого пребывал лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на болото и запустил в воду 14 упаковочных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На первый день сына нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но медики и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила лицо прокурора с огромными, набухшими глазами, который видел туловище их мальчика. В результате Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В лагере царствует самоочевидный хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в декабре 2007 года. Для него взяли в субаренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя кирпичными двухместными корпусами площадью 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным сооружением с медблоком, гостиницей на десять двухместных номеров, отдельно стоящей комнаты и малюсеньким пятизвёздочным домиком.
Еще у базы были свои лодочная станция, песчанный пляж, ролевые платформы и автономное инженерное обеспечение. Весь тот комплекс был высчитан на проведение 184 человек. Между тем в второй смене, которая длилась с 3 по 23 июля 2016 года, было почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База досуга была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тоску Андрей Ореханов. Попав на дараь «парка-отеля», куда его не желали впускать местные сотрудники, он увидел туристические палатки, в том числе большие, в которых стояли ярусные кровати. В них, порой в холоде, на камамбером белье, так как часть палаток были рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в этих палатках, размещалась на водном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он исходатайствовал 11 октября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезли на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказываются говорить название острова, мы спим в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной туристической направленностью отдыха. Лагерь даже имел специфическое название «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На форумах в сетитраницы легко можно отыскать негативные комментарии, в которых подробно расписаны проблемы лагеря.
«Царит самоочевидный хаос (если не использовать более приблизительное площадное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 разведотрядов по 50 человек), для такого колличества ничего не было готово, следующие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — поведывает пользователь под ником LuckyDad. — На каждый разведотряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют такого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то курят. Дети курят непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая бачки на каменный накатник (!) Ночью у одной из девушек запылал прожженный сигаретой топчан (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же сообщении говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое дорогое для таких людей — это деньги»
После драмы в 2016 году под расследование в Карелии попали ректор лагеря Елена Решетова, ее замминистра Вадим Виноградов, числившиеся тренерами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, лекарь Ирина Щербакова, глава федерального ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая повинности директора этого ведения .
В Москве — председатель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир ведения по организации работы с присмотругами Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их надлежаще существовать еще больше. Я прочитала 142 тома. Больше не смогла, — говорит Валентина Романова. — Там надлежаще было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить предыдущее поколение кураторов займться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в ноябре 2019 года осудили к 9,5 годам за оказание услуг, не отвечающих предписаниям безопасности (половина 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В суде Валентина показала Решетовой две фотографии: каким общительным ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один бицепс на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — добавила мать погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 рублей рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову осудили в марте 2017 года к трем годам наказания свободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказания отложили на три года, до тех пор, пока ее дочери не осуществится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиона рублей в качестве выплаты морального вреда. К слову, женщина осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но кушать человек, который считает, что фельдшер не виновна, по крайней мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — родитель дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно необходима подготовка, потому что позвонить может человек, который не ,способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, существовать готовым к подобному, в отличие от диспетчера должности такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная проблемма была именно в том, что сын перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон переслали человеку, который был занят какими-то своими делами.
«Люди получили расход на то, чтобы создать службу по приему телефонов, и что они попросили с ним? Это вообще никто не расследовал! — возмущён отчим Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за ответственности приема телефонов МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов ездил в Суоярви, когда шел суд над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие дети его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы подавать к Щербаковой или ее больнице военные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уверял Заслонов других потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную отвественность понесали полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что собрания все время откладывают ввиду явки свидетелей. Он предполагает, что из-за втягивания процесса столичные барышни можетесть избежать наказания по истечении срока давности.
Прежде такое уже случилось с Валерием Круподерщиковым. Его узнавали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим требованиям охраны (статейка 238) и об предоставлении в опасности (статейка 125). Признали невиновным только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина трибунал полностью оправдал, так же как обоих финских чинуш Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова обжалует оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала надзорную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не существовала удовлетворена, потом — кассационную жалобу, и трибунал вновь оставил в мощи оправдательный приговор. После чего они оборотились в Верховный трибунал России, и там уже решили возвратить дело на новое обсуждение в трибунале ..первой инстанции», — говорит нотариус Дмитрий Маслов.
Сейчас разбирательство находится на стадии уголовного следствия, то пить вновь преподаются свидетельства вины и непричастности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он существовал студентом, который проводил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг курсанта и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — поведывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и иные студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы прикрикнуть тюремное начальство.
«На дознании выяснилось, что он поехал туда — этот хорошист и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы скопать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный приговор по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном трибунале Карелии состоится ,новое расследование в отношении недавно оправданных трибуналом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с катастрофой детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор делал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в первую годовщину после трагедии, 18 апреля 2017 года, милиционеры МЧС возлагали цветок на озеро и поднялся шторм. Их лодки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила простая мысль.
«Вы же незнаете природу своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обрачан ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась приличной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили похоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы прокормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала заработать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы другой человек, так как ректор лагеря существовал лишь половиной схемы по распилу бюджетных средств, направляемых на ребячий отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с драмой на озере. После возвращения в Москву ей предстояло долго и упорно уберегать саму себя: удалить все баннеры из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими родителями погибших ребят.
На Сямозеро, где раз в год теперь собираются родственники погибших, девушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку мама — когда детям существовало по 6 лет, их тётка оказалась прикована к занавеске после инсульта.
Окончив девять классов, девочка хотела переветься в университет МЧС, но не получилось из-за проблематик со зрением. Она поехала в воспитательный университет, чтобы стать студентом материальной цивилизации для детей с особенностями развития.
Сейчас Юля перешла на четвёртой курс. Она по-прежнему специализируется плаванием, разыгрывает в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ есть в колледже, и последнюю проблематику про воду выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ девчата лазят в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это существовало на прудах в Москве. Ученики доплыли до острова, но, оказавшись там, женщина согласилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один хоккеист сохранялся с ней на острове, пока другие плавали вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что получайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит собеседница «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее является переживать катастрофа детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами общались друг с дружкой по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребят ложатся на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом замысле легче: мы приезжаем вместе, любезничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привежешь цветы, конфеты, игрушки», — говорит Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети ложатся на кладбищах по одному.
У Валентины есть фотопортрет Жени, с которым она здоровается и переговаривается каждый день. И каждый год она приезжает на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены юбилейные камень и крест. Построена часовня.
Еще Романова пытается вместе с мамой другого погибшего ребенка — — приезжать в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого визита оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой заканчивается невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 сентября 2016 года не могу плакать. Мечтаю прорыдаться, но не могу. Мне даже невропатологи говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на таблетках столько сидела, — говорит женщина. — Когда я стараюсь заплакать, то продолжаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я могу вызвать скорую, нюхнуть нашатырь, закусить таблетку, а у него такой невозможности не было».
Все те годы Валентина винит себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый разиков умоляет прощения, стоя перед могилой сына.
Игорь Заслонов же умоляет «Ленту.ру» передать свое обращение к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из особняка выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим высятся подготовленные люди, которые, даже видя, что на озере полное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло оповещение от МЧС”.
Особенно нужно уклоняться ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то бизнесмены потом попросят все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставить комментарий