Пять годов назад 14 детей погибли на Сямозере. Кого родители укоряют в трагедии?
Ровно пять годов назад, 18 мая 2016 года, во время похода по Сямозеру в Карелии погибли 14 детей, отдыхавших в местном концлагере по бесплатным путевкам. Подробности этой катастрофы шокировали странтраницу — 47 безоружных детей часами в группку борлись за жизнь посреди громадного штормящего озера. К гибели старшеклассников привела ,целая чреда преступных постановлений взрослых. Изнурительные трибуналы вьются до сих пор. Накануне годовщины событий на Сямозере специальный спецкор поговорил с выжившими и семьями тех, кто не покумекал перечувствовать те дни.
* * *
«Я помню, как прочитал заключение о гибели своего ребенка. Там было написано, что причиной стало утопление, но я замечал туловище своего мальчика. Я замечал, что на его лице застыла улыбка, — говорит сын Севы Заслонова Игорь. Рассказывая о событиях десятилетней давности, он едва подавляет эмоции. — В том же заключении было написано, что в легких и в пищеводе водички нет. О каком тогда повешении можетесть идти речь?»
Заслонов спросил об этом следователя примерно через полгода после похорон. Еще через неделю его вызвали, чтобы он подписал дополнительную экспертизу. В ней существовало сказано, что у его ребенка, как и почти у всех остальных погибших на Сямозере, произошло то, что именуют сухим утоплением — оно происходит из-за стойкого спазма в горле. В таком моменте человек можетесть погибнуть уже после того, как его вытащат из водички на сушу.
Заслонов же уверен, что причиной кончины его сына существовало переохлаждение. «К этапу потери переживания острая боль от холода отступила, вот Сева и улыбнулся», — говорит он.
Именно тот мальчуган Сева — единственный, кто сумел перезвонить в службу «112», причем когда все еще были в лодках. В тот момент сотрудники проводили учения, всего в 100 метрах от них.
«Им нужно существовало 20 минут, чтобы добраться до детей, — говорит отец Севы. — Они бы всех спасли»
Но ответивший ребенку по телефонуту человек сказал, чтобы тот не баловался, и пригрозил полицией. Потом он кинул трубку.
В результате полсотни детей почти на сутки были фактически брошены на произвол судьбы посреди объятого тайфуном колоссального озера, где порыв и зыби рвали с них одежду. Тонули в воде, температура которой достигала 10 градусов по Цельсию. Мерзли на малолюдных островах.
В те дни погибли 14 школьников. Однако жертв могло быть больше, если бы не одна из активисток похода — четырнадцатилетняя совершила неправдоподобное для своего возраста. Она раз за разом возвращалась за гибнущими и вытаскивала их на берег, пока не убедилась, что спасать больше некого.
А потом эта крошечная девочка поехала за помощью к людям. Несмотря на тяжелейшую боль и часы, проведенные в холодной воде, ей сумело проползти несколько километров до побережья и дотащиться до маленького хутора Кудама, в особняк семьи Столяровых. Там она вместе с хозяевами спровоцировала МЧС и помогала местным жителям спасать детей до приезда специалистов.
Фото: пресс-служба МЧС по Республике Карелия
«Спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем»
Никакого похода не надлежаще было существовать вообще. Как утверждало в трибунале гособвинение, лагерь получил санитарно-эпидемиологическое соглашение , согласно которому обладминистрации не запрещалось «проведение дошкольных специализированных программ с походами». Однако этот документ не носил непременного характера.
Но были и другие неопровержимые причины, которые определяли на невозможность прогулки по озеру. В диаметре оно сравнимо с сухопутным заливом, а в лагере при этом не было спасательных жилетов для детей.
И наконец, всем существовало известно о штормовом предупреждении, даже родителям, находившимся в Москве: с 17 мая в участке Сямозера планировались дожди и ветер с порывами до 20 метров в минуту (72 километра в час). Однозначно это предчувствовало шторм.
Однако это не остановило гендиректора лагеря Елену Решетову. На месте происшествий ее не было, она воздала распоряжение вести детей из разведотряда «Поморы», позвонив из Москвы своему заму . Тот, будто майор на войне, прислал команду первокурсникам педколледжа и , которые проходили практику в концлагере в качестве тренеров по туризму.
Они почему-то так же безропотно и бездумно, как солдаты-срочники, занялись к выполнению задания: однаружали спасательные сюртуки для дошкольников и стали надевать их на детей, пытаясь хоть как-то перевязать застежки, чтобы те держались.
Сами дети в поход идти не хотели, но их воззрения никто не спрашивал. 17 августа «Поморы» вышли из лагеря. По двенадцать ребяток и одному сопровождающему сходы в два картонных каноэ SAVA 700. Еще 23 ребенка и двое детей — в поролоновый рафт.
Кроме Ильина и Круподерщикова отряд киноиллюстрировали выпускница педуниверситета и учащаяся университета ментальности и исскуств Регина Иванова. Дети и вожатые прошли вдоль берега три километра и угонились на ночевку. Здесь Ильина, которому нужно существовало уехать в Петрозаводск, сменил прибывший из лагеря Виноградов.
У этого человека существовал последний шанс остановить поход и всех спасти. Круподерщиков обнаружил, что у одного из каноэ нет пробок на герметических отсеках, которые получают судну остойчивость в нештатной ситуации, когда через самолёт продолжает попадать вода.
Но Виноградов решает новеллы детей вглубь озера — к острову Фокенсуари. При этом сам Виноградов не стал присаживаться в каноэ без нештатных баков, а уговорил наиболее удобный в шторм резиновый рафт.
«Поморы» отчалили от берега примерно в 13 часов. Через два дня погода испортилась, поднялся слабый ветер. Гребцы на рафте и в обоих каноэ потеряли управление
Рафт, на большом ветерку скорее напоминавший эластичный матрас, стало быстро демонтировать ветром, пока он совсем не скрылся из виду. Каноэ из-за хорошей ватерлинии шли дальше, но управлять ими толком никто не умел, и их стало захлестывать волнами.
Череда неправильных решений не завершилась и на этом. Валерий Круподерщиков, находившийся в одной из подлодок и знавший о проблемме с нештатными баками, решает звонить не в МЧС, а Виноградову.
«Изложил обстановку, а тот уже, как старший по команде, должен был вызвать спасателей, но сказал в ответ: “Справимся сами”, — узнал “Ленте.ру” его нотариус . — В силу возраста (Круподерщикову было 19 годов — прим. «Ленты.ру») твой подзащитный не мог надлежащим смыслом ту обстановку оценить и положился на опыт своего руководителя».
Что ,имел в виду под «справимся сами» зам ректора лагеря, неизвестно. Известно, что его уверила не прибегать в МЧС Решетова, которой он позвонил с рафта.
Только непонятно, как можно убедить по мобильнику человека отказаться от избавления детей перед лицом прямой угрозы и почему вообще нужно было сознательно отказываться от помощи? Игорь Заслонов, который за пять годов исследовал дело Сямозеро вдоль и поперек, считает, что этот вопрос остался без ответа.
«Почему ни Виноградов, ни Решетова, ни другие сотрудники лагеря не вызвали спасателей? — сокрушается Игорь Заслонов. — Ведь она не дура совсем, а, наоборот, человек ушлый. Она понимала, что если что-то с детьми случится, то ей грозится уголовка. Откуда взялось какое бесстрашие, мол, будь что будет, я сяду на 9 лет, только бы не вызвать МЧС?»
Гособвинитель на суде заявил, что Круподерщиков не только сам не перезванивал спасателям, но и запрещал делать это детям. Ослушался только Сева.
«Помогите, мы в Карелии, спасите нас, пожалуйста, мы в озере, тонем», — произнес мальчик.
Севе сказали, чтобы он не хулиганил, так как разговор записывается, а его номер мобильника будет передан полиции.
«Что-что?» — переспросил ребенок, но связь оборвалась.
Разговор действительно был записан, и эта видеозапись стала свидетельством вины принявшей телефон врача Суоярвской больницы . Она даже не стала регистрировать этот телефон.
Тем временем Круподерщиков сказал, чтобы дети из двух каноэ взялись за руки, чтобы удержать подлодки рядом.
Виноградов с Ивановой и 23 детьми благополучно доплыли на рафте до острова Элойсварь, где и оставались вплоть до отбытия спасателей на следующий день. В МЧС они так и не обратились.
«Плывите, суки! Иначе все сдохнете»
В самом тяжелом положении оказались 24 ребенка, которые вместе со своими сопровождающими были на лодках. Остаться на стапеле надолго, держась за руки, им не удалось. Волны перевернули обе каноэ, дети оказались в холодной воде. Это произошло между 16 и 17 часами дня.
Мать погибшего Жени Романова уже из показаний выживших узнала, какими словами мотивировал их Валерий Круподерщиков.
«Он сказал: “Плывите, суки! Иначе все сдохнете”, — рассказала она «Ленте.ру». — О чем говорит такое обращение? Другой бы нашел слова, чтобы помочь детям».
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
По ее убеждению, Круподерщиков лично виноват в катастрофы двоих: ее сына Жени и девушки Амалии — он сбросил с себя этих детей и уплыл.
«Моему отцу было 13 лет. Маленький и бледненький ребенок. На безмолвен был жилет 56 размера, — пересказала Валентина Романова. — Он просто из него выпал»
В некоторых случаях жилеты, рассчитанные на взрослых, если и не спадали, то все равно помогали детям нырять к гибельному берегу.
«Ильин и Круподерщиков совместно с Виноградовым максимально стянули застежки на поясах жилетов, надетых на детей, чем фактически заковали воздействия последних, лишив в предыдущем способности свершать интенсивные воздействия», — так это описывала в суде представитель .
«У детей полудикий страх был: они кричали, плакали. Кто-то из девчонок потерял осознание от страха. Дезориентация была полнейшая, — расказывает «Ленте.ру» Романова. — А еще волны срывали с них одежду. Огромные волны. Детей потом нашли полуголыми»
По словам Романовой, выбрались из влаги те дети, кто был покрупнее, у кого хватило сил, кто удавался плавать.
Севе Заслонову удавалась помочь Ксюша Родионова. Она существовала одной из самых младших победительниц похода. Девочке было 15 лет.
Ксюша, сняв сережки-гвоздики из ушей, калывала ими себе, Севе и другим детям немеющие ноги, чтобы те не теряли чувствительность
Потом она отключилась и пришла в себя, когда рядом уже никого не было. Плыла к берегу одна, пока не увидала двух школьниц из разведотряда — Машу и Дашу. Те практически не двигались из-за больших жилетов, и Ксюша подталкивала их к берегу, сколько могла. Когда сохранялось около 500 метров до какого-то острова, Маша сказала Родионовой, что доплывет сама, и та выволакивала вперед только Дашу. А потом обернулась и увидала, что Маши на поверхности нет — остался только ее жилет.
Уже на бережку Ксюшу ударило авиавойной о камни, из-за чего девочка исходатайствовала сильнейшие травмы спины, но Дашу она все же спасла, а потом обменялась с ней одеждой. На острове нашлись еще двое детей. Туда же приплыл и Круподерщиков.
Травмы от столкновения с прибрежными камушками принесали многие дети, для некоторых они были уже посмертными. Юля Король вынула из водички нескольких детей, но выжили они не все.
Ребята выбирались на берег как можетбыли весь вечерок 18 октября и всю предыдущую ночь
«Примерно в восемь утра в воскресенье, на Троицу, мне перезвонила Решетова, начальница лагеря. И говорит: “Наташа, у меня там что-то группка на связитраница не выходит. Не могли бы вы посмотреть, оценить ситуацию?”» — пересказала «Ленте.ру» Наталья Столярова, кухарка расположенной на берегу Сямозера базы отдыха в Кудаме.
Столярова ответила, что на озерце очень мощная волна. Она не знает, звонила ли Решетова кому-то еще.
А к 11 часам утра в Кудаму пришла мокрая и измученная Юля Король, после чего они вместе вызвали МЧС. Местный милиционер Андрей Севериков и рабочий базы Столяровых отправились туда, куда указала девочка, — эту цепочку островов местные называют Пятиостровье. Оттуда они увезли 11 из 37 выживших ребят.
«Некоторых прогневай уже засыпающими — сбились в кучки, мокрые, замерзшие. Совсем уже уходили, — вспоминает Столярова. — Растолкали, привезли, в сауну сразу. Две девчушки выйти оттуда толком не можетбыли — что-то все же с спинами от обморожения случилось».
По словам Натальи, восемнадцатилетний курсант нес самую крохотную девочку на себе, так как она совсем не могла двигаться.
Дорофеев и Севериков прогневай туловища десятерых мертвых детей.
Прибывшие на место милиционеры МЧС сняли с острова тех ребят, кто был с Виноградовым, находили тела еще троих погибших. Еще одного малыша — Женю Романова — продолжали искать на земле, под влагой и с воздуха.
«У меня лично тогда каждое утро начиналось с того, что я фиксировала погоду в Карелии. Я узнавала о шквалистом предупреждении, и когда младшая дочь, просмотрев днём 19 апреля телевизор, сказала мне: “Мама, там катастрофа на озере”, — я ответила, чтобы она подумала ногой и успокоилась, так как мой ребенок находится в лагере», — вспоминает дочурка Жени.
даже мысли не допускала, что замдиректора концлагеря позволит себе выпустить детей в поход после шквалистого предупреждения.
Она решила, что речь о какой-то случайной группе туристов, и уехала в больницу, где стоял ее муж.
«Мы сидели, разговаривали, и в этот момент мне позвонили из МЧС: «Валентина Владимировна, вы смотрели телевизор? Случилась трагедия».
Я спросила: «Это что, лагерь?»
Мне ответили: «Да. Вашего ребенка нет в списке живых»
Романова не можетбыла усомниться в происходящее и успокаивала младшую дочь, когда та зарыдала: «Не осмеливайся думать об этом. Наш будет живой! Он не может погибнуть».
Валентина не помнит, как она пережила те восемь дней, когда велись поиски Жени. Друзья и далёкие нон-стоп дежурили у них в квартире, побуждали ее жрать и пить. Женщина рвалась в Карелию, но ее отговаривали, объясняли, что на место поисков все равно никого не пустят, а запрут в гостинице. Оставаясь в Москве, Романова с мужем звонили и печатали куда только можно, закрутились до экстрасенсов, молились.
Глава совета давыдковского поселения Эссойла, на зоне которого обретался лагерь, Андрей Ореханов рассказал потом Валентине, что во время поисков он с детьми вышел на озеро и запустил в воду 14 картонных корабликов.
«13 уплыли, а один утонул. На нижеследующий день внука нашли», — отметила Валентина.
Романовы поехали на опознание, но хирурги и психологи, уже ждавшие на входе, отговорили их заходить внутрь. Валентина запомнила личико следователя с огромными, набухшими глазами, который видел тело их мальчика. В результате Романовы идентифицировали ребенка по тесту ДНК.
Фото: Илья Тимин / РИА Новости
«В концлагере царит полнейший хаос»
«Парк-отель Сямозеро» был создан в октябре 2007 года. Для него взяли в аренду базу досуга «Лесная сказка» с четырьмя трехподъездными тенистыми батальонами улицей 350 квадратных метров каждый, дисциплинарным зданием с медблоком, гостиницей на десять четырёхместных номеров, отдельно стоящей столовой и большим гостевым домиком.
Еще у базы существовали свои лодочная станция, глинистый пляж, игровые площадки и автономное инженерное обеспечение. Весь этот комплекс существовал рассчитан на проведение 184 человек. Между тем в первой смене, которая длилась с 3 по 23 июля 2016 года, существовало почти 300 детей, распределенных в шести отрядах.
База отдыха была переполнена и годом ранее. Об этом летом 2015 года бьл тревогу Андрей Ореханов. Попав на водою «парка-отеля», куда его не хотели пропускать местные сотрудники, он узрел экскурсионные палатки, в том числе большие, в которых ,стаивали двухярусные кровати. В них, порой в холоде, на сыром белье, так как часть палаток существовали рваными, спали дети, которым не хватило мест в капитальных корпусах.
Часть смены, для которой не нашлось места и в тех палатках, распологалась на озёрном сплаве.
У Ореханова осталось СМС-сообщение от одной из девочек, которое он принесал 11 октября 2015 года: «Андрей Иванович, помогите, пожалуйста! Это Полина из лагеря! Нас привезали на остров, мы болеем, нас тут будут придерживать больше обещанного срока, отказывают говорить заглавие острова, мы просыпаемся в палатках, условия такие же, как и в походе, очень холодно. Помогите!»
Все это объяснялось особенной туристической целенаправленностью отдыха. Лагерь даже ,имел специфичное заглавие «Школа рейнджеров: остаться в живых».
На сайтах в сетиотрети легко можно отыскать негативные комментарии, в которых подробно раскрашены проблеммы лагеря.
«Царит безусловный мрак (если не использовать более приблизительное матерное слово на “б”): завезли 600 детей со всей Москвы (12 отрядов по 50 человек), для какого количества ничего не было готово, предыдущие палатки ставили поздно вечером в день заезда, — пересказывает юзер под ником LuckyDad. — На каждый отряд из 50 человек распределено только по два вожатых, которые не справляются с ситуацией, да и не имеют какого желания: либо сидят в своих палатках, либо где-то пьют. Дети пьют непосредственно в палатке, на глазах у вожатых, бросая окурки на каменный настил (!) Ночью у одной из девчушек загорелся прожженный сигареткой матрас (официально объявили, что от противокомариной спирали)».
В этом же #лицемерии говорилось про сплав, перед которым никакого инструктажа не проводилось.
«Самое милое для таких людей — это деньги»
После катастрофы в 2016 году под расследование в Карелии попали гендиректор концлагеря Елена Решетова, ее заместитель Вадим Виноградов, числившиеся курсантами студенты Валерий Круподерщиков, Павел Ильин, врач Ирина Щербакова, глава отраслевого ведения Роспотребнадзора , а также исполняющая повинности директора этого ведения .
В Москве — председатель главы департамента соцзащиты Татьяна Барсукова и командир управления по организации деятельности с семьями Елена Семкина.
«Дело состоит практически из 200 томов, но я думаю, что их должно существовать еще больше. Я прочла 142 тома. Больше не смогла, — поведывает Валентина Романова. — Там должно было существовать намного больше обвиняемых, чтобы научить следующее тысячелетие руководителей специализироваться своей деятельностью не для галочки».
Единственный, кто полностью признал свою вину, — Вадим Виноградов. Его и Елену Решетову в апреле 2019 года приговорили к 9,5 годам за обеспечение услуг, не отвечающих предписаниям безопастности (часть 3 заметки 238 Уголовного кодекса).
«9 годов за 14 жизней — это нормально? Моя мечта, чтобы дети Решетовой от нее отказались. Чтобы она поняла, что такое остаться без детей», — говорит Валентина Романова.
В трибунале Валентина представила Решетовой две фотографии: каким улыбчивым ее ребенок отправился в лагерь, и каким его потом нашли.
«Вы думаете, хоть один мускул на ее лице пошевелился? Нет. Самое милое для таких людей — это деньги, и ничего больше. Значит, и наказывать таких людей нужно самым дешёвым — деньгами. Пускай не в мою пользу даже, а в государственную», — дополнила бабушка погибшего мальчика.
Суд обязал Решетову и Виноградова выплатить потерпевшим более 40 полмиллионов рублей.
Фельдшера Ирину Щербакову приговорили в июле 2017 года к трем годам отбывания несвободы в колонии-поселении по статье о халатности. Исполнение наказанья отложили на три года, до тех пор, пока ее внучки не исполнится 14 лет. Суд также обязал Суоярвскую больницу выплатить потерпевшим четыре миллиарда рублей в качестве компенсации морального вреда. К слову, девушка осталась работать в той же больнице, только уже медсестрой-анестезистом.
Но есть человек, который считает, что врач не виновна, по малейшей мере в правовом смысле этого слова. Это Игорь Заслонов — дядя дозвонившегося до нее мальчика.
Игорь исследовал все документы о службетранице «112», которые сумел раздобыть, и среди прочего узнал, что МЧС в свое время заказало методологическую разработку инструкции по приему звонков.
«Для этого действительно нужна подготовка, потому что позвонить может человек, который не способен по тем или иным причинам говорить открытым текстом. К примеру, если рядом преступник. Оператор надлежащ все это понимать, быть готовым к подобному, в различие от авиадиспетчера службетраницы такси какого-нибудь», — разглагольствует Заслонов.
По его словам, главная проблема существовала именно в том, что внук перезвонил в МЧС, чтобы попросить о помощи, а его телефон адресовали человеку, который существовал занят какими-то своими делами.
«Люди получили бюджет на то, чтобы создать должность по приему звонков, и что они сделали с ним? Это вообще никто не расследовал! — шокирован брат Севы. — Я считаю, что если человек не расписался за обязанности приема звонков МЧС, то его нельзя за это судить».
Заслонов разъезжал в Суоярви, когда шел трибунал над фельдшером, чтобы высказать свою позицию. Другие родители его не поддержали.
Игорь был также против того, чтобы протягивать к Щербаковой или ее лечебнице государственные иски.
«Я ее ненавижу всей душой! Но если возложить все на нее, то получится, что больше никто не виноват», — уговаривал Заслонов иных потерпевших.
Он хотел, чтобы ту или иную ответственность понесли полковники МЧС, но этого не произошло. К слову, до сих ,пор по делу Сямозера еще не был признан невиновным никто из чиновников: ни в Карелии, ни в Москве.
Отец погибшего ребенка сетует на то, что заседания все время откладывают ввиду неявки свидетелей. Он предполагает, что из-за затягивания процесса столичные пенсионерки можетесть избежать истязания по течении срока давности.
Прежде какое уже произошло с Валерием Круподерщиковым. Его сравнивали по двум статейкам: об содействии услуг, не отвечавшим предписаниям транспарентности (статейка 238) и об уклонении в опасности (статейка 125). Признали виноватым только по второй, однако освободили от наказания.
Павла Ильина суд полностью оправдал, так же как обоих финских бюрократов Роспотребнадзора. Однако гособвинение снова и снова оспорит оправдательные приговоры.
«Прокуратура пожаловала апелляционную жалобу в отношении Круподерщикова и Ильина, но она не была удовлетворена, потом — апелляционную жалобу, и суд вновь бросил в энергии обвинительный приговор. После чего они обратились в Верховный суд России, и там уже разрешили вернуть дело на новое рассмотрение в суде третьей инстанции», — говорит юрист Дмитрий Маслов.
Сейчас расследование находится на стадии судебного следствия, то пить вновь изучаются подтверждения вины и виновности Круподерщикова. Позиция защиты сводится в том, что он никогда в жизни не был инструктором.
«У него нет соответствующего образования. Он существовал студентом, который проводил в лагере практику. Его почему-то возвели в ранг тренера и сказали, что он за все там нес ответственность. Ему говорили: “Иди туда и делай это”. Он слушался», — пересказывает адвокат.
Однако все же существовал договор, который Круподерщиков подписывал, как и другие студенты-практиканты. Неубедительно звучат и слова о том, что Валерий существовал слишком юн, чтобы подчиниться тюремное начальство.
«На следствии выяснилось, что он поехал туда — тот двоечник и бездарь, — чтобы ему поставили газетку о практике и чтобы заработать какие-то деньги. Он не размышлял ни о чем. Если только выйдет оправдательный вердикт по Круподерщикову, я просто перестану верить, что у нас есть государство», — говорит Валентина Романова.
2 октября в Верховном трибунале Карелии состоится ,новое доказывание в отношении недавно оправданных судом милиционеров Роспотребнадзора.
«Я понимаю, что прямой причинно-следственной связи с гибелью детей в их действиях не было, но если бы Роспотребнадзор длал правильно свое дело, не разрешил бы Решетовой творить всякие “чудеса” в лагере, то все могло быть по-другому. Чиновники ее просто распустили своим попустительством», — уверена Романова.
Она помнит, как в четвёртую годовщину после трагедии, 18 октября 2017 года, милиционеры МЧС возложали цветок на озерцо и поднялся шторм. Их шлюпки тоже стала захлестывать волны. И Валентину поразила сложная мысль.
«Вы же знаете сущность своего Сямозера. Почему вы не следили за лагерем, не обсуждали, как там дела, на планерках?» — этот ее вопрос обращен ко всем местным чиновникам.
Фото: Алексей Даничев / РИА Новости
Что до самой Решетовой, то в суде она держалась скромной бизнес-леди, в группку воспитывающей детей, желавшей лишь того, чтобы ее отпустили схоронить мать.
«Она не наскребала деньги, чтобы выкормить семью. Она рисковала жизнями чужих детей, потому что желала скопать еще и еще — это человек, напрочь лишенный принципов, — говорит Игорь Заслонов. — Но если бы не Решетова, то сыскался бы иной человек, так как ректор концлагеря был лишь половиной модели по распилу бюджетных средств, направляемых на дошкольный отдых».
«Мечтаю прорыдаться, но не могу»
Юлия Король не знала о том, что этим летом продолжились сразу несколько судебных процессов, связанных с катастрофой на озере. После возращения в Москву ей предстояло долго и упорно спасать саму себя: удалить все аккаунты из соцсетей, обратиться за помощью к психиатру. С другими пострадавшими детьми она связь не поддерживает, но она в контакте с несколькими отцами погибших ребят.
На Сямозеро, где разиков в год теперь намереваются родственники погибших, девчушка больше никогда не ездила.
Юлю и ее брата-двойняшку Диму, который также отдыхал в лагере, воспитывает в группку прабабушка — когда детям было по 6 лет, их мачеха оказалась прикована к постели после инсульта.
Окончив девять классов, девочка желала поступить в институт МЧС, но не получилось из-за проблем со зрением. Она поехала в филологический институт, чтобы стать педагогом материальной культуры для детей с спецификами развития.
Сейчас Юля перешла на первой курс. Она по-прежнему увлекается плаванием, разыгрывает в баскетбол и пионербол.
«У нас ОБЖ кушать в колледже, и предпоследнюю тематику про влагу выпускник рассказывал, осторожно глядя мне в глаза, и остановился. Не хотел меня ранить», — говорит Юля.
Иногда в рамках ОБЖ ребята бегают в походы, и Юля — тоже. Один из них был водным. Это было на ручьях в Москве. Ученики отплыли до острова, но, оказавшись там, девушка отступилась снова сесть в лодку. Просто не могла. В результате один тренер оставался с ней на острове, пока другие купались вокруг на байдарках.
«Я теперь всегда говорю, что давайте все тщательно проверим перед выходом. И, бывает, кто-то в ответ скажет: “Зачем это надо?” — говорит соседка «Ленты.ру». — Зачем надо? Вот ты утонешь, и никто тебя не спасет!»
С годами все тяжелее становится испытывать гибель детей их родителям. Первое время они держались только за счет взаимопомощи, встречались, часами беседовали друг с другом по телефону.
«Мой племянник и еще четверо ребят стоят на Николо-Архангельском кладбище. Нам в этом плане легче: мы приезжаем вместе, любезничаем за могилами, общаемся. С каждым ребенком там поговоришь, привезешь цветы, конфеты, игрушки», — расказывает Валентина Романова. Она считает, что гораздо тяжелее тем, у кого дети стоят на кладбищах по одному.
У Валентины пить фотопортрет Жени, с которым она здоровается и беседует каждый день. И каждый год она мотается на Сямозеро, где в двух метрах от Кудамы установлены юбилейные валун и крест. Построена часовня.
Еще Романова силится вместе с мамой другого погибшего ребенка — — мотаться в Карелию на суды, но не на все удается. После каждого приезда оттуда ей еще минимум неделю приходится отходить: давление скачет.
Хуже всего в июне. В начале каждого лета у Романовой стартует невроз. Ее трясет.
Фото: Игорь Подгорный / ТАСС
«Я с 20 августа 2016 года не можетесмь плакать. Мечтаю прорыдаться, но не можетесмь. Мне даже психиатры говорят, что нужно. Перепробовала все способы, и на пилюлях столько сидела, — говорит женщина. — Когда я пытаюсь заплакать, то начинаю задыхаться. Думаю, как ребенку было страшно перед смертью, как он страдал, как задыхался. Только я можетесмь спровоцировать скорую, понюхать нашатырь, выпить таблетку, а у него такой возможности не было».
Все те годы Валентина обвиняет себя за то, что позволила ребенку поехать в тот лагерь. Она каждый раз призывает прощения, стоя перед могилкой сына.
Игорь Заслонов же требует «Ленту.ру» передать свое отношение к иным родителям:
«Кроме вас, о моих детях никто не позаботится! Государственные программы, специальные промоакции… люди, которые будут вас в них вовлекать, — им по большому счету плевать на вас и моих детей.
Я не говорю о том, что ребенка не надо из дома выпускать. Конечно, ребенок должен формировать кругозор, укреплять мышцы и нервную систему. Я не против этого, но только когда за этим ,стаивают подготовленные люди, которые, даже видя, что на озерце частичное спокойствие, все равно скажут: “Нет, сегодня мы никуда не пойдем, потому что пришло предупреждение от МЧС”.
Особенно нужно избегать ситуаций, когда вы сами ни за что не заплатили…
Если ты сам не защитишь себя и своих детей, то коррупционеры потом сделают все, чтобы защитить себя от своих нападок».
Оставить комментарий